Степной волк

Перечитывать - дело непростое!

И если автора зовут Герман Гессе, перечитывание - это удачный или неудачный опыт, все зависит от того, находитесь ли вы в том пространственно-временном континууме, где Гессе имеет смысл или нет. Я глотал его работы, когда мне было двадцать, только чтобы бросить их, как горячую картошку, в свои тридцать, анахронично обвиняя Гессе в том, что он оторвался от современного восприятия мира, каким я его тогда знал. Итак, сейчас, когда мне за сорок, я, кажется, снова качнулся на этом вечно движущемся маятнике моего литературного вкуса, и я снова пожрал «Степного волка» с двумя рыбными аппетитами, жадными до каждой страницы.

И неудивительно, что то, что десять лет назад показалось мне неинтересным, теперь кажется реальностью, которую нужно снова пережить. Когда Гарри Галлер цитирует Фауста Гете и его «две души», а его современная женщина Мефисто Гермина говорит, что в каждой личности есть тысячи слоев и что Фауст сделал (простительное) упрощение, я киваю. И улыбаюсь.

Или, по крайней мере, одна из многих душ в моем теле находит утешение в этой дилемме, в то время как некоторые другие души внутри меня съеживаются от глупости быть человеком в целом. Пейзажи из антиутопических снов из театра Пабло теперь имеют для меня гораздо больше смысла, поскольку я вижу параллельные линии в наших запутанных жизнях - частично виртуальных, частично реальных, - которым мы посвящаем свое время в настоящее время, следуя ссылкам в Интернете, мало чем отличающимся от подсказки, которые ведут Хеллера в разные части театра, что в конечном итоге приводит к инсценировке убийства и инсценировке казни, которые, конечно, тоже могут быть реальными. Кто знает?

Затем есть политические невзгоды 1927 года, когда люди устраивают вечеринки в джаз-клубах и танцевальных залах, в то время как клоунские мачо у власти готовят новую войну, апеллируя к одномерному патриотизму, который кажется плацебо для людей, которые боятся волчьей воли / интеллектуальная двойственность души / множественность и ищите ясность в лабиринте, называемом человеческим опытом. Что вы скажете о романе, написанном в 1927 году? Вы могли быть слишком пессимистичны? Едва ли. Мы все знаем, что произошло дальше, и именно здесь сама относительность «Степного волка» становится пугающей.