«Государство и светомузыка, или Идущие на убыль» читать онлайн

Эдуард Дворкин

Государство и светомузыка, или Идущие на убыль

динамическая ретрофантазия

1

Великий Композитор парил ноги.

Снизу шло размягчающее, обволакивающее тепло, мысль работала вяло, не для биографов.

«Надо же, какие ухоженные у меня ступни, — думал он. — Это оттого, что мозольщик да педикюрша приходят, ухаживают… А взять землепашца?.. Экая получается странность! Ведь и у него ноги ухоженные! Уходил он их, сердешный, за плугом — изо дня-то в день… Парадокс!..»

Большие стенные часы гулко пробили шесть. Обыкновенно в это время ему работалось лучше всего, и именно на срединную часть вечера он оставлял для окончательной правки все наиболее трудные пассажи, но заведенный порядок относился к старой квартире…

Дом в Морошковом переулке был заселен людьми, далекими от прекрасного, и имел тонкие перегородки. Великий Композитор был хрупок и мал ростом, но музыку рождал громкую, страстную, потрясающую основы. Соседи стучали в стену, жаловались в участок. Приходил пожилой околоточный, хмурил брови, неодобрительно косился на рояль, делал очередное внушение. Великий Композитор обещал играть потише, умиротворял служивого серебряным рублем и рюмкой водки, но уже через несколько минут забывал обо всем и начинал играть размашисто и мощно, как умел только он один.

Противостояние художника и среды закончилось, как и должно было. В отсутствие хозяев в квартиру проникли злоумышленники, порвали струны в рояле, разбросали партитуры, оставили записку с угрозами. Потрясенный порчей любимого инструмента, Великий Композитор позволил жене перевезти имущество по новому адресу. Волхонский переулок был тих, старомоден, выходил на Кузнецкий мост и имел дома с метровыми стенами. Здесь он не мог никому помешать своей музыкой.

А сочинялось на Волхонке не в пример хуже. Просиживал иногда по нескольку часов кряду, тыкал беспредметно тонким надушенным пальцем в выправленную на последние деньги клавиатуру, морщился сам получавшемуся убожеству, старался не встречаться глазами с Татьяной. Пробовал по совету старика Листа парить ноги. Заваривал в тазу шалфей, китайский лимонник, лист черной смородины. Добавлял сухой горчицы, подворачивал низы домашних нанковых панталон. Кожу легонько пощипывало, ароматный пар щекотал ноздри, Великий Композитор внутренне прочищался, чувствовал себя бодрее, но не более того. Вдохновение не приходило.

Протянувши руку, он взял махровое, с кистями, полотенце, преподнесенное ему на небольшом домашнем концерте. Вытер каждый палец в отдельности. На рояль не хотелось и смотреть. Великий Композитор раздумчиво прошелся по тесноватым апартаментам, послушал воздух. Было тресканье рассыхающегося паркета, стрекотание сверчка за печкой, кран на кухне метрономно выбивал скучную пунктирную линию.

Он подошел к окну и приподнял занавеску. Женоподобный фонарь на массивном матронистом цоколе, вытянув длинную девичью шею, слегка покачивал маленькой старушечьей головкой. Подсыхающие провисшие листья прощально терлись друг о друга перед окончательным отлетом в небытие. Наружный термометр показывал приемлемую для конца лета температуру. Великий Композитор решился выйти.