«Каменная гостья» читать онлайн

Настал час, и улица затихла, так, словно в мире и не существовало людей — быстрый снег стер следы ног и машин, окна домов стали черными, отражающими лишь темный лик Вечного Города. И мужской голос, услышать который могли лишь немногие, произнес ясно и четко:

— Скоро нас ждет еще одна смерть. Так некстати, прямо на праздник… — Мужчина говорил на древнегреческом.

— Он будет сам виноват в своей гибели, — ответил его собеседник на персидском. — Прошла тысяча лет, а люди все так же неосторожны. Все так же не мудры. — Второй мужчина взглянул на повисшую над его головою сову — символ мудрости. Та громко ухнула в ответ.

— И все же его можно спасти, — раздался с другой стороны убежденный в своей правоте голос женский.

— Нужно спасти, — сердобольно сказала Вторая женщина. — Достаточно того, что мы потеряли ее… Кто-то должен спасти его.

— Тот, кто полюбит, — вдохновенно сказала женщина Третья.

— Нет. Он погибнет, — безрадостно предрекла Четвертая. — Поверьте, я знаю жизнь.

Невесть отчего ее слова вызвали у пятерых тихий смех. Четвертая же убежденно завершила:

— Он все равно умрет.

— Неужели? — расстроилась сердобольная Вторая. — Она не осмелится…

— Осмелится, — сказала Четвертая. — Она поцелует его. А он умрет.

— Умрет, — печально подтвердил мужчина, говоривший на греческом.

— Умрет, — подтвердил второй, говоривший на персидском, и опять посмотрел на сову — птица молча захлопала крыльями, соглашаясь с ним.

— Он умрет так же, как и она, — мрачно пообещала Четвертая. — Все будет так же, как на то Рождество…

— Нужно предупредить его, — сказала Вторая.

— Поздно, — сказала Четвертая. — Смотрите… Уже.

Святой вечер… Святой вечер… Рождество. И в доме так чисто, и натертые до блеска полы пахнут мастикой, и сестра Ольга играет на пианино из «Рождественской ночи» Миколы Лысенко. Раньше они играли эту композицию в четыре руки. А теперь у нее нет руки — ее руки похожи на увядшие цветы — ненужные, выброшенные цветы, умирающие на дороге.

Скоро мать положит на стол белый как снег обрус, поставит кутю и узвар. Скоро загорится огнями рождественское деревце. И все будут поздравлять друг друга: «Со Святым вечером… Будем здоровы!» И особенно часто ее. И желать здоровья и счастья ей будут особенно радостно. Ведь все знают, что она скоро умрет, чувствуют, что ей не дожить до другого Счастливого Рождества…

«Святой вечер, добрый вечер, добрым людям на здоровье», — скоро-скоро запоют за окном. Так же будут петь и через год, но уже без нее. Потому что она нездорова… Или она — просто не добрый человек? Потому никогда не любила Рождество, как другие. Каждый раз, когда кто-то говорил: «Скоро Святой вечер…», она вспоминала одно — больницу и боль. Операционный стол. Горящие под потолком холодные белые шары. Мигающий снег и белый Ботанический сад за узорным стеклом. Мертвый сад, мертвый Город. И маленькую еловую веточку в прозрачном стакане — ее поставила на тумбочку возле кровати добрая сестра милосердия. Сестра дала ей ангела с головкой из лаковой бумаги и сказала: «Скоро святой Николай. Молись, он помогает всем добрым детям. А потом будет Святой вечер…». Но ее не радовал ангел, и святой Николай не помог. Было больно… И душа наполнялась темнотой. Душа впитывала черную боль, как губка. Застарелая боль походила на темную запекшуюся кровь, новая, яркая — расплывалась в воздухе алым закатом. Алое солнце запуталось в ветвях Ботанического сада. Мир был красным от боли, похожим на ад.