«Профессор Желания» читать онлайн

Филип Рот

Профессор Желания

Искушение посещает меня впервые в образе (весьма примечательном) Эрби Братаски — развлекающего публику солиста и руководителя эстрадного ансамбля, шансонье, комика и прочая и прочая на почасовой оплате в нашей маленькой семейной гостинице, практически пансионате, расположенном на склоне холма. Если Эрби не щеголяет эластичными, но все равно чуть не лопающимися у него в паху плавками (а носит он их, когда дает всем желающим уроки румбы на площадке перед бассейном), то одевается с обдуманно неотразимым шиком: как правило, в двуцветную, алую с розовым, спортивную куртку истинного стиляги и канареечно-желтые брюки клеш, чуть ли не метущие пол, но все же не скрывающие от восхищенного взгляда ослепительнобелые летние туфли, с узким носом и в дырочку. Распечатанная упаковка жевательной резинки «Блек Джек» лежит наготове в брючном кармашке; порция жвачки медленно и печально перекатывается во рту, который — как и все лицо Эрби — моя мама называет хлебальником.

Под стильным узким брючным ремнем из крокодиловой кожи, сквозь который пропущена золотая цепочка карманных часов, ноги постоянно выделывают коленца. Эрби вечно приплясывает под не слышную миру джазовую музыку, которая звучит в африканских джунглях его мозга. В нашем ежегодно обновляемом рекламном проспекте (а начиная с седьмого класса наравне с владельцем гостиницы его обновляю я) Эрби именуется «нашим еврейским Кугатом и нашим еврейским Крупой в одном флаконе», а также «вторым Дэнни Кайе» и, наконец, — чтобы и последнему дураку стало ясно, что наш шестидесятикилограммовый двадцатилетний живчик не тьфу тебе и, главное, «Венгерский Пале-Рояль» семейства Кипеш тоже не тьфу тебе, — «новым Тони Мартином».

Бесстыдный эксгибиционизм Эрби очаровывал наших постояльцев почти так же, как меня. Стоило кому-то из новых гостей впервые расположиться в полированном кресле-качалке на общей веранде, как кто-нибудь из старожилов, прибывших в пансионат из душного мегаполиса неделей раньше, принимался с гордостью расписывать ему это ходячее чудо из племени аборигенов: «Вы и сами изумитесь его загару. Такого загара просто-напросто не бывает. Парень подставляет себя солнечным лучам буквально с первого погожего дня. И никогда не сгорает, даже не обгорает — только загорает. Такая кожа была, должно быть, у наших библейских предков».

Поврежденная барабанная перепонка — вот причина, по которой «визитная карточка» нашего заведения (как нравится именовать себя Эрби, особенно в присутствии моей мамы, которой это явно не по душе) не была отправлена на фронты Второй мировой. В креслах-качалках и за карточными столами все на той же общей веранде спорят без устали о том, врожденный это изъян или самонаведенная порча. Одна только мысль о том, что кто-нибудь другой, кроме природы-матушки, лишил нашего Эрби шанса вступить в неравную схватку с японским императором, дуче и фюрером, — одна только мысль об этом приводит меня в ужас и возмущение. Какая это мука — воображать, как Эрби берет шляпную булавку, зубочистку — а то и сосульку! — и преднамеренно уродует себя, лишь бы избегнуть призыва в действующую армию.