«В морях твои дороги» читать онлайн

Игорь Евгеньевич Всеволожский

В морях твои дороги

Книга первая

НАХИМОВЦЫ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СЫН МОРЯКА

Глава первая

ОТЕЦ

Я родился в Ленинграде, на улице Красных Зорь. Как многие мальчики, я собирался стать машинистом, кондуктором, начальником станции. Я изображал паровоз, разводивший пары, и на трехколесном велосипеде отправлялся в далекий, заманчивый путь. Впервые побывав в цирке, я стал укротителем кота Марса; после первого посещения ТЮЗа столовая превратилась в театральный зал, кабинет отца — в сцену, портьеры — в занавес, фрегат над диваном на полке — в театральную бутафорию; мама была в театре единственным зрителем… Отец подарил мне цветные карандаши, и мама не знала — радоваться ей или огорчаться: клеенка на столе, стулья, даже стены в коридоре и кухне были разукрашены мною во все цвета.

…Мама! С тех пор, как я помню себя, я помню ее, мою маму…

Вот я с голыми, вечно ободранными коленками лихо скатываюсь с четвертого этажа; перила ускользают, я больно ушибаюсь о каменный пол. Я не реву, но у мамы глаза полны слез: «Сколько раз я предупреждала тебя, Никиток!» Она спешит на кухню — намочить полотенце.

Она читала мне вслух мои первые книги; это рассказы о Ленине, о славных конноармейцах Буденного, о моряках, кораблях, дальних плаваниях. Мой отец — военный моряк, и я гордился, что он командует катером. От отца я впервые узнал, что такое мостик и трапы, кают-компания и камбуз, торпедные катера и торпеды. Я называл кают-компанией столовую, переднюю — баком, а трамвайные столбы под нашими окнами — мачтами. Я отбивал склянки столовым ножом по кофейнику и пронзительным звоном будильника объявлял боевую тревогу. В ванной я изображал водолаза и приучал к воде кота Марса; вода выплескивалась, затопляла переднюю, вытекала на лестницу; я постоянно ходил с расцарапанными руками.

Я рисовал корабли, катера и подводные лодки; морских животных, живущих в глубинах; смертельные схватки водолазов со спрутами.

Ложась спать, мечтал вслух:

— Вырасту, пойду плавать!

— Значит, и ты, как отец, уйдешь в море… — с грустной улыбкой говорила мама.

Недаром она упрекала отца, когда он приезжал на денек из Кронштадта:

— Ты ошибаешься, Юра, думая, что твой дом — в Ленинграде.

Отец крепко обнимал ее, утешал: жену, мол, и сына он крепко любит!

— Но не больше моря! — не сдавалась мама.

Да, он море любил! Мы залезали на огромный диван, и отец принимался рассказывать о ночных вахтах, когда не видно ни зги и лишь слышно, как плещется за кормою вода; о походах в шторм, когда пена, клубясь, перекатывается через палубу, тогда — держись! Зазеваешься — подхватит и унесет в глубину! Он рассказывал о дальних походах в порты, где дома с черепичными крышами не похожи на наши; о желтой лунной дорожке, пересекающей путь корабля. Море в рассказах отца то было тихим и гладким, как одеяло из зеленого бархата, то вдруг начинало бурлить, поднимались волны и корабль оказывался в глубоком ущелье, среди водяных черных гор…