«Синеглазая» читать онлайн

Тарас Михайлович Рыбас

Синеглазая

I

Впервые Владислав Тобильский встретился с Оришей Гай летом 1942 года, в лагере военнопленных, на окраине Лисичанска…

Он сидел в тени под зданием бывшей шахтной конторы и тупо глядел на измученных, едва передвигающихся людей, когда у колючей загородки еврейского сектора лагеря появилась светлокудрая, тонкая, синеглазая девушка и наклонилась над раненым, почерневшим от боли и смертной тоски пленным. Раненый, глянув на нее, отвернулся.

Девушка достала из маленькой матерчатой сумочки простиранные старые бинты, флакончик с бесцветной жидкостью, осторожно промыла и перевязала рану. А потом легко поднялась, повела широкой бровью на седого, сумасшедшего еврея, бегающего за колючей проволокой, и, опустив голову, направилась к другому раненому, который лежал под старым разбитым тополем. «С этим посложнее, — подумал Владислав, — у него сломана ключица, нужен гипс…» — но с места не двинулся, продолжая наблюдать за действиями девушки.

— Больно, сестрица… — простонал раненый, — в груди горит…

Девушка молчала. Она внимательно разглядывала наскоро перебинтованную рану. Доброе, детское округлое лицо её стало суровым, полные, вишневого цвета губы плотно сжались, а глаза глубже запали в темную синеву глазниц.

— Если бы две маленькие дощечки… — проговорила она.

«Решение единственно правильное, — одобрил Владислав, — ничего другого не придумаешь в этих адских условиях…»

Товарищи раненого сразу же отыскали две дощечки и передали ей. Она молча приступила к делу.

Худое, продолговатое лицо раненого выглядело мужественным и спокойным, только боль расширила и округлила большие серые глаза. Тобильский отвернулся: он боялся людей с широко открытыми глазами.

«Кто разрешил ей делать перевязки?» — недоумевал Владислав. Сколько ни пытался ими заняться он сам, сразу же получал удар прикладом. А эта чистенькая девушка явилась специально, чтобы обрабатывать и перевязывать раны, и никто ее не бьет, не толкает…

Скорбно грудятся обломки металлического копра, и кажется, не только нога, но и все на этом разбитом шахтном дворе, спешно приспособленном немцами под лагерь, наполнилось давящей болью. Даже птицы сюда не прилетают. «А вот эта пришла, — с непонятным самому себе раздражением подумал Владислав и снова посмотрел на девушку, склонившуюся над раненым. — Всех не перевязать…» — решил он и отвернулся от нее.

Жара. На небе — ни облачка. Хочется пить. Потные, давно не мытые волосы слиплись. Тело гудит. Лучше думать о своем, хотя бы о прохладном леднике, который он заметил в еврейском секторе лагеря и вторые сутки разглядывал, медленно строя планы, как раздобыть кусочек льда. Там была желанная прохлада. За колючей проволокой. Если бы найти длинный шест с крючком и попытаться растолковать тому сумасшедшему… Неужели у него не бывает ни единой минуты просветления?

А пролезть под колючей проволокой нельзя, — опасно, охрана, конечно, начнет стрелять…

— Льда, нужно бы льда достать, — услышал Владислав голос девушки.

«Попробуй достань, тебе, видно, все здесь дозволено», — подумал Владислав, метнув на нее сердитый взгляд, и тут же увидал, как трое лагерников в изодранных солдатских гимнастерках, заросшие, грязные, измученные, но решительные, поднялись и направились к колючей ограде, отделявшей ледник. Видимо, многие так же, как и Владислав, думали о льде, и просьба девушки послужила толчком к тому, чтобы сразу несколько человек бросились ее выполнять. Один из них чуть приподнял слабо вбитый в землю кол, и внизу образовалась щель, достаточная, чтобы пролезть одному человеку. Владислав пугливо оглянулся, ища охранников, — вблизи никого не было. К троим смельчакам присоединились еще четверо. Вот один, затем второй, третий, четвертый… пролезли под колючей оградой и сразу же скрылись в провале полуразрушенного ледника. Вскоре оттуда выбрался первый, черноволосый, похожий на цыгана, и, поблескивая ослепительно белыми зубами, победно оглянулся на товарищей. Лицо его озаряла улыбка. Черными, цепкими пальцами он держал облепленные перегнившей соломой куски льда и кричал: