«Все мы одинаковы» читать онлайн

Рэй Дуглас Брэдбери

Все мы одинаковы

На океанской набережной стоит единственный в своем роде книжный магазин, где слышно, как бьются о парапет волны прилива, сотрясая и стены, и книжные стеллажи, и покупателей.

Освещение в магазине скудное, кровля — жестяная, но при этом в продаже имеется десять тысяч томов: с них, правда, приходится сдувать пыль, если хочешь полистать страницы.

Впрочем, мне больше по вкусу та стихия, которая бушует не внизу, а наверху, когда оркестры грозовых струй колотят по листам жести, словно исполняя произведения для барабанов и цимбал под аккомпанемент пулеметной очереди. Когда в полдень ночная тьма вдруг заполняет мир (а то и душу), я, как Измаил, бросаюсь в то место, где штормит внизу и штормит вверху, а звон жестяного бубна отгоняет вредных личинок, чтобы те не причинили вреда забытым писателям, построившимся в шеренги. Освещая себе путь улыбкой вместо карманного фонаря, я неспешно брожу вдоль этих рядов.

В один из таких дней, собравшись подышать озоном, я подъехал к магазину «Белый кит» и медленно двинулся в сторону входа. Обеспокоенный водитель такси бросился следом, раскрыв у меня над головой зонт. Я отвел его руку:

— Благодарю вас. Мне полезно промокнуть!

— Ненормальный какой-то! — буркнул таксист и укатил прочь.

Промокнув, к вящей радости, до нитки, я нырнул в магазин, отряхнулся, словно пес, и остановился с закрытыми глазами, чтобы послушать, как ливень барабанит по жестяной кровле.

— Откуда начать? — спросил я у темноты. Слева, подсказало наитие.

Я двинулся в ту сторону, и ритмы штормового тамтамбурина (какое точное слово: тамтамбурин!) почему-то привели меня к стеллажам со старыми школьными ежегодниками — от таких изданий я всегда шарахаюсь, как от погоста.

А ведь книжные магазины — это, по сути дела, кладбища, где покоятся бивни старых слонов.

В тот раз я со смутным беспокойством порылся в школьных ежегодниках и прочел надписи на корешках: Берлингтон, штат Вермонт; Орандж, штат Нью-Джерси; Росуэлл, штат Нью-Мексико — огромные сэндвичи с реликвиями пятидесяти штатов. У себя дома я даже не притрагивался к моему собственному, богом забытому экземпляру, который тоже спал вечным сном, храня в себе, как в космической капсуле, рукописные свидетельства времен Великой депрессии: «Обломись, ботаник. Джим»; «Живи долго и регулярно. Сэм»; «Писатель из тебя выйдет хороший, а любовник хреновый. Фэй».

Сдув пыль со школьного вестника из города Ремингтон, штат Пенсильвания, я пролистал большимпальцем страницы, увековечившие десятки бейсбольных, баскетбольных, футбольных воинов, которые свое отвоевали.

1912.

Я пробежал глазами сто двадцать открытых лиц.

Вот ты, ты и ты, мысленно обратился я к ним. Надеюсь, жизнь у вас сложилась удачно? Брак не распался? Дети не огорчали? Посетила ли вас сумасшедшая первая любовь, а затем и другая? Как, как все это было?

Избыток венков, избыток могил. Горящие глаза, чудесные улыбки.

Я уже собирался было захлопнуть этот выпуск, но…

Большой палец задержал страницу с фотографиями выпуска 1912 года, когда Первая мировая была еще немыслимой и неведомой. Тут я ахнул: