Сиянов Николай
Сувенир из Нагуатмы. Триумф Виджл-Воина
«Человек посеявший — не тот же самый, который жнет, но и не другой» — это откровение Будды является основой романа. В книге исследуются законы Кармы и Перевоплощения; на личном опыте молодой человек Осознает, что та немыслимая ситуация, в которой он оказался, не случайна, а кармические долги, наделанные в прошлой жизни, необходимо оплатить сполна… Одним из главных героев романа является Космический Учитель О’Джан. Он щедро делится с учеником уникальными Знаниями о Человеке, Материи, Пространстве, Времени. Учитель помогает способному ученику выйти в мир Мысли, во внутреннее пространство Материи или сферу своей истинной родины — Нагуатмы. Эту «страну» в восточной эзотерической литературе именуют Нирваной, или Самадхи, в романе она называется Виджл-Пространством.
Часть I
Сувенир из Нагуатмы
Предисловие
У рукописи, как и у автора, своя судьба. А судьба, известно, явление неповторимое.
Вот уже двадцать лет машинописные страницы неиссякаемым водопадом низвергаются на мой редакторский стол. Но бывают и редкие исключения — когда не редактор выуживает “жемчужину” из потока, а сама рукопись как бы отлавливает издателя, порою при самых неожиданных обстоятельствах.
Однажды меня перехватили в подъезде собственного дома. Перегородил путь мужчина лет тридцати, высокий, широкоплечий, длинноволосый и — благодарение Богу! — интеллигентный на вид. Я иногда видел этого человека; он то ли жил, то ли часто гостил в квартире № 3 первого этажа.
Сюда, в эту квартиру, и зазывал мужчина “на минутку всего…”. Мы вошли, и, когда присели к столу, хозяин высказана нечто совершенно оригинальное:
— Позвольте показать одну рукопись… Я знаю, вы работаете в издательстве, ведь правда? Я не отрицал, и тогда он тоже представился: “Леня. Леонид Иннокентьич, народный целитель. Специализируюсь на травах, имею широкую практику”.
После этого я не сомневался, рукопись — о травах, или о народном целительстве, или о том и другом, вместе взятом. Хорошая, должно быть, рукопись, нужная. Однако нашему издательству не подходит, увы.
Но я ошибался. Я даже не успел высказать свои сожаления. Сосед из квартиры № 3 как-то стремительно опередил меня… Оказалось, предлагаемая рукопись вовсе не его, а принадлежит некоему молодому человеку, который жил здесь недавно, но отбыл далеко и надолго, может быть, насовсем… “Вы не были с ним знакомы?”
Нет, не довелось. Но, кажется, помню его. Такой невзрачный на вид, даже болезненный. Всегда в поношенном, затрудняюсь сказать, то ли сюртуке, то ли пальтишке…
— Да, да, это он, Славик! Вы правильно заметили, прямо-таки “Деточкин Макар Макарыч” в вечно лоснящейся одежонке… Что делать, Питер во все времена славился деточкиными. Однако согласитесь, за неприметной внешностью часто скрывается нечто противоположное…
— Стало быть, рукопись вашего приятеля? О чем она, позвольте спросить.
— Тут дело такое… Мы со Славиком на йоге сошлись, а когда он уезжал, то, понимаете, дневничок подарил, ну да, на память. Я недавно прочел и ахнул!
