«Руль истории» читать онлайн

Вячеслав Рыбаков

РУЛЬ ИСТОРИИ

I

Слово цели

Несколько месяцев назад мне предложили поучаствовать в дискуссии «Запад, Восток и Россия. Образы мышления, способы существования». Она проводилась на страницах альманаха «Литературные кубики». До меня в дискуссии уже сказали свое слово два автора.

Один из них сосредоточился на том, что мы Восток; нас роднит с Востоком страсть к достигаемым тем или иным образом, пусть хоть алкоголем или анашой, измененным состояниям сознания. Ибо мы не терпим американской равнодушной приветливости, скучной приземленной организованности, американцы для нас — «чудовищные персонажи», а мы склонны к немотивированным авантюрам: вот приехал человек в аэропорт лететь по важному делу, узнал, что в роще неподалеку много грибов, плюнул на поездку и пошел по грибы — как прекрасен такой человек!

Другой автор затвержено упирал на то, что мы Запад, только мерзейший из возможных: не свободные люди, а недавно отпущенные на свободу рабы, и потому дурим, чудим, гадим и ленимся, под любым предлогом отлынивая от простого труда.

Ныне развелось множество таких специальных дискуссий, когда умные люди долго спорят по принципу «Это зеленое!» — «Нет, это квадратное!» Очень часто на поверку оказывается, к тому же, что у одного из спорщиков врожденная идиосинкразия на зеленое, а другой в младенчестве ушиблен чем-то квадратным.

Если трудолюбивого, рачительного крестьянина, всей душой болеющего за повышение урожайности и надоев, некий городской знаток сельского хозяйства спросит: «На ком лучше пахать — на животном с коротким хвостом или на животном с длинной шерстью?», и даже, постаравшись заинтересовать собеседника в своей игре, добавит: «Ты только скажи — я тебе это животное куплю!», поселянин лишь плюнет и примется хлеборобствовать дальше хотя бы на том, что есть. Время дорого; не дай Бог, дожди пойдут — успеть бы с уборкой…

Но вот интеллигент, которому до урожаев дела нет (без еды, мол, все равно не останусь, магазин в шаговой доступности, а на крайняк адресная гуманитарная помощь из-за бугра подоспеет), с радостью ухватится за возможность учинить очередной умственный турнир.

Действительно, на каком?

Ведь для характеристик выбраны изолированные, ничего не определяющие признаки. Отталкиваясь от них, можно гадать до бесконечности, так и сяк доказывая городу и миру, что пахать, конечно же, сподручнее на той скотине, у коей хвост короток… да нет же, пахать сподручнее на тех, у кого волос длинен… Главное — ни в коем случае не проговориться конкретно: вол. Или лошадь. Или, скажем, коза. Потому что безграмотность того, кто скажет «коза», станет очевидна любому. А еще потому, что вообще любое конкретное решение прекратит разговор — но вот этого-то интеллигент не допустит ни в коем случае, ибо вне бесконечного гадательного разговора его как бы нет. И красоваться нечем и негде, и гуманитарную помощь получать, коли урожаи иссякнут, не за что.

Примерно так же воспринимается и спор относительно того, чем сподручней улучшать россиян: измененными состояниями сознания или упреками в рабстве. Послушаешь такое, почитаешь — и вновь закрадывается, что основная функция интеллигенции — это и впрямь не более чем обеспечение информационного хаоса, нагнетание неопределенностей.