«Князь Святослав» читать онлайн

Николай Иванович Кочин

Князь Святослав

Глава I.

ПИР СВЯТОСЛАВА

К приезду князя с Востока и готовились по-княжески. В котлах варили двух молодых волов, да трёх баранов, да трёх кабанов. Да жарили три десятка тетеревов, да четыре десятка гусей, да уток, да кур. Пшённая каша варилась с коровьим маслом и мёдом, а кисель с сытой… А на закуску боярам закоптили двадцать окороков ветчины, да солонины три кадки готовы, да яиц в скорлупе пятьсот, да сыру сто кругов. Из Ольвии привезли свежую осетрину — четыре воза. Наварили меду, пива, квасу, свалят с ног, вот какая крепость. Из Корсуня осталось привезённое греческое вино. И еды Хватит и хмельного вдоволь. А так как сам князь до всего этого не большой охотник, так для него жарится молодой жеребёнок, медвежатина, журавли, зайчатина…

Тень неудовольствия покрыла лицо княгини Ольги. Повар спохватился, что напоминание о грубых, степных, походных, языческих склонностях князя-сына всегда причиняло матери боль и поторопился замять разговор.

— Для христиан-бояр и дружинников по случаю поста зажарена рыба, варится горох, да готовятся медовые пироги… А для тебя, княгиня, и всех христиан при дворе я испёк просфоры, сейчас их вынесут…

Повар стер фартуком с мясистого раскалённого лица капли пота и облегчённо вздохнул. Буря миновала, княгинино лицо стало опять приветливым. На серебряном блюде вынесли пшеничные белые просфоры с выпеченным на верхней части изображением креста. Княгиня Ольга перекрестилась и потрогала просфоры руками, разглядывая изображения греческих букв. Они были чётко выпечены. Она велела просфоры отослать в терем, а повару сказала:

— Медвежатину и конину, а также прочую погань варите в другом помещении, чтобы дух не проникал на кухню для всех. Затворяйте плотнее двери…

— Я так и делаю, княгинюшка… Но князь узнает — шею свернёт.

Она отпустила повара и пошла по двору мимо кухни, кладовых, погребов, конюшен и бань. Всюду виделось оживление. Дворцовые холопы скребли и чистили коней, сбрую, обметали пыль в кладовых и амбарах, готовя их к приёму сокровищ, которые вёз князь с Востока. Из кухни выбегали стряхнуть с себя жар. Гриди с огромными вазами и блюдами то и дело перебегали двор, из кухни в гридницу, перекликаясь, проверяя распоряжения княгини и на ходу уминая за обе щеки сыр, зайчатину или варёные овощи. На дворе расставлялись столы для простого народа с говядиной; бочки мёда, пива, браги; плетюхи ивовые с калёными орехами, с сочнями, с лепёшками.

Княгиня Ольга, несмотря на свои шестьдесят пять лет, ещё держалась прямо, ступала твёрдо, опираясь на костыль и даже более проворно, чем это позволяли лета. События волновали её, она не могла сидеть на месте. Два года она не видела непоседливого сына, которого любила страстно, но с которым должна была вести внутреннюю, никому незримую, изнуряющую борьбу, пробуя повернуть его интересы в сторону земских дел и христианской веры. Воинственность сына пугала её, грандиозные его замыслы устрашали. Всё управление Киевской Русью лежало на её плечах, а это становилось уже непосильным делом. Она не была уверена в благополучном возвращении сына с Востока, и когда гонец прибыл утром и сообщил, что князь едет с большой добычей домой, она отслужила молебен в дворцовой часовне, помещавшейся под теремом, долго и горячо молилась и теперь была в радости, которую омрачала всё же тайная тревога: что будет делать князь по возвращении из похода? Угомонится ли, вернётся ли к семье, к очагу, к внутреннему устройству земли, которое легло на плечи старухи-матери? Прекратится ли эта, подтачивающая её силы, война с сыном, умрёт ли мать спокойно, похороненная наследником-христианином? Где-то в душе прятался робкий страх за его судьбу. Настороженная ко всякого рода отдалённым походам от неудач своего мужа-Игоря, ходившего на берега Хазарского моря и оставившего там дружину, пытавшегося вынудить Царьград к выгодным торговым соглашениям и опять оставившего в море свою дружину и, наконец, растерзанного древлянами, Ольга видела, что сын из этого не извлёк урока…