«Бездна Челленджера» читать онлайн

1. Фи-фай-фо-фам

Ты знаешь две вещи. Первое — ты там был. И второе — тебя там быть не могло.

Чтобы удержать в голове эти два несовместимых факта, надо неплохо уметь жонглировать. Конечно, чтобы это выглядело красиво, жонглеру нужно три мячика. Третий — время, которое прыгает выше, чем всем нам хотелось бы.

Сейчас пять утра. На стене твоей спальни висят часы на батарейках, тикающие так громко, что тебе иногда приходится душить их подушкой. И все же где-то в Китае сейчас не пять утра, а пять вечера — в мировых масштабах несовместимые факты отлично ладят меж собой. Но ты уже запомнил, что направлять свои мысли в Китай не всегда разумно.

За стенкой спит твоя сестра, дальше — комната родителей. Папа храпит. Когда маме это надоест, она будет пихать его, пока он не перевернется набок. Тогда храп умолкнет, может быть, до самого рассвета. Все это нормально и привычно — какое же облегчение!

На другой стороне улицы на участке соседа включились поливалки, и их шипение заглушает тиканье часов. Водяную пыль можно учуять в окно — немножко хлорки и уйма фтора. Какая прелесть, у соседского газона будут здоровые зубы!

Это шипят поливалки, а не змеи.

И дельфины, нарисованные на стене у сестры, ничего не замышляют.

А пугало не наблюдает за тобой.

И все равно иногда ты не можешь спать по ночам, потому что сосредоточенно жонглируешь. А вдруг один из шариков упадет? Что тогда? Ты боишься себе представить. Потому что этого только и ждет Капитан. Он умеет терпеть. И он ждет. Вечно.

Даже когда еще не было корабля, Капитан уже был.

Странствие началось с него, и ты подозреваешь, что с ним и закончится. А все, что между, — не более чем мука между мельничных жерновов. Или это не мельницы, а великаны, мелющие кости на муку?

Крадись на цыпочках, не то потревожишь их покой.

2. Лететь целую вечность

— Нельзя сказать, какой она глубины, — произносит капитан. Его левый ус подергивается, как крысиный хвост. — Если упасть в эту бездонную пропасть, пройдет много дней, прежде чем вы достигнете дна.

— Но глубину впадины уже измерили, — осмеливаюсь вставить я. — Туда уже спускались. Так вышло, что я знаю ее точную глубину — шесть и восемь десятых мили.

— Знаешь? — передразнивает он. — Да что может знать дрожащий щенок-недокормыш вроде тебя? Ты не видишь ничего дальше кончика своего мокрого носа! — Он хохочет над тем, как описал меня. Проведя всю жизнь в море, капитан весь покрылся морщинами, хотя большая их часть скрыта под темной спутанной бородой. От смеха морщинки натягиваются, так что на шее проступают мышцы и сухожилия. — Верно: мореходы, заплывавшие в воды впадины, хвалились, будто видели дно, но они лгут. И их ложь расстилают ковром, и выбивают из нее пыль — и поделом.

Я уже перестал пытаться понять речи капитана, но они все равно действуют мне на нервы. Может, я что-то упускаю. Что-то очень важное и настолько обманчиво простое, что до меня дойдет не раньше, чем станет слишком поздно.