«Дом колдуньи. Язык творческого бессознательного.» читать онлайн

Черепанова Ирина

Дом колдуньи. Язык творческого Бессознательного.

ВВЕДЕНИЕ

В этой Тайне заключено Зло?..

(Что такое суггестивная лингвистика)

Вечность... Звезда... Тайна...

И тут же — Дом. Такой родной, такой привычный. Дом, в кото­рый так необходимо вернуться после долгих странствий, найти уют и покой, счастье или горе. Дом у каждого свой. Комната в общежи­тии. Дворец. Двухкомнатная «хрущевка». Замок. Лачуга. Юрта.

А есть еще один — универсальный и сокровенный. «Домом колдуньи» назвал французский психоаналитик С. Леклер мир лич­ностных смыслов, неподконтрольных сознанию.

«Дом колдуньи» — таинственная область психики, порождение совместной работы сознания и установки. «Есть странные, непред­виденные продукты сознания, которые установка уводит на пери­ферию сознаваемого или вообще за его пределы. Она как бы "не дает" их осознать — и здесь разгадка пресловутого «вытеснения». Иногда эти химерические образования возвращаются нашему «я»: чаще в сновидениях, чем наяву, чаще при неврозе, чем при душев­ном здоровье. Но почему сознание не может востребовать подоб­ный материал в любую минуту? Очевидно, потому, что так реализу­ется принцип психологической защиты: стремление избежать пере­живаний мучительного и унизительного характера. Стремление, разумеется, бессознательное, внятное для установки, а не для созна­ния. И оно не сводится к избеганию душевной боли. Это еще защи­та от иррационального, от того, что «ни в какие ворота не лезет», а в голову все-таки приходит.

Возникшее в сознании, а затем унесенное установкой за его пределы продолжает существовать в человеческой душе. Сатурново кольцо полусмыслов, полуобразов, получувств постоянно обраща­ется вокруг всего, что мы способны осмыслить. Это окружение за­дает тон оркестру сознания, оно определяет ритмику и нюансиров­ку исполняемой музыки, аранжирует "темп", а подчас кладет перед музыкантом незнакомые ноты. Хорошо ли это? Изумительно! И совершенно необходимо. Вопреки страхам Фрейда, "дом колдуньи" населен не одними чудовищами.

Появляются и чудовища. Они плохи не сами по себе. Они плохи тогда, когда непомерно усиливается или резко ослабевает психоло­гическая защита. То есть когда под влиянием невзгод и неудач ус­тановка начинает слишком уж ограничивать поток сознания, либо слишком широко допускать в этот поток опасные примеси из сфер бессознательного».

Вот то немногое, что нам известно о «доме колдуньи», о нашем собственном доме. Условной «дверью» в него А. Добрович считает психотерапию, которая восстанавливает нормальную психологиче­скую защиту личности: смягчает, если механизмы защиты стали уродливо жесткими и деформируют сознание и поведение человека, или укрепляет, если они вконец расшатались. В идеале — это осо­бое общение с человеком, которое возвращает ему всю полноту его душевной жизни, сознательной и бессознательной. «Сознание дела­ется шире, гибче, утонченней — и бессознательное не мешает этому. Со своей стороны, бессознательное начинает естественнее выходить наружу, окрашивая в волнующие и значительные тона мысли, стремления,  мечты — и сознание не пугается этого. Достигнута гармония между двумя сторонами психики: словно два надежных крыла взмахивают содружественно. Это вовсе не "слияние", а равно­весие начал при сохранении автономии каждого. Бессознательное не вывернуто наизнанку перед сознанием — нет! Оно лишь частично подверглось "дренажу", поскольку так было необходимо для устра­нения невроза. Но оно для излеченного человека по-прежнему "дом колдуньи", кладовая тайн ("Только тайна дает нам жизнь. Только тайна", — писал Гарсиа Лорка). Сознание не заковывается в цепи гипнотических внушений, которые были сделаны как бы "за спиной" у критической мысли. Никоим образом! Из этих внушений оно ото­брало то, что сочло интимно-своим; слова, услышанные на сеансе гипноза, поистине превратились в часть собственных мыслей — предположений, убеждений. Психотерапия заново открыла человеку радость мышления, анализа, страстность поиска истины. Психотера­пия увела его от бесплодного самокопания — к жизни, каждому яр­кому часу которой следует радоваться, как подарку».