«Происхождение Человечества. Серьезная книга с картинками» читать онлайн

Нелегко было Галилею открыть закон постоянности земного тяготения! Тем более, что и закона такого в природе нет. Но все, кто доучился в школе до восьмого класса, знают постоянную g, названную, конечно, в честь инициалов Галилео Галилея. Не все в курсе, что никакая она не постоянная, а меняется по всей земле. Продовольственная помощь, загруженная на корабль где-то в Европе или Северной Америке, весит совсем по-другому в Африке, что является причиной постоянных конфликтов. Более того, некоторые политики (не дотянувшие до девятого класса) придумали конфликт Север — Юг, смысл которого и состоит в неравенстве стран экватора и северного полушария. А какое может быть равенство, когда постоянная g сильно отличается на севере и на юге!

Но и это было не главное препятствие, стоявшее перед Галилеем. Постоянная сильно непостоянна и в глубинах земли и в вершинах над ней. Собственно, закон тяготения Ньютона прямо и откровенно называет постоянную Галилея переменной. Но до открытий Ньютона надо было еще дожить.

И это не самое страшное. Для открытия закона притяжения у Галилея не было никаких приборов. Собственно, секундомер еще не придумали, потому что сам Галилей только-только изобрел маятник. А без точных измерений невозможно понять — что с какой скоростью падает на землю.

Самое ужасное — факт очевидный — все видели и без секундомера, что перышко падает на землю медленнее свинцовой дробинки. Чего тут спорить! Но великий физик не остановился. Этим он стократ более славен, нежели своим нудным препирательством с инквизицией. Презрев очевидные факты, отсутствие приборной базы и осуждение коллег, он выводит свой бессмертный закон.

А теперь не поленимся и спросим себя — как это ему удалось? Ведь против открытия было буквально все: от законов природы до человеческого консерватизма и убежденности в том, что видно невооруженным глазом.

И ответ таится в странном методе, почти забытом ныне, называемым мысленным экспериментом. Сила этого метода и заставила Галилея стать в противопозицию всему миру. Но другого ему не было дано, только что сойти с ума.

«Предположим, — думал Галилей, — падает на землю дробинка. Распилим мысленно ее пополам. По законам, дарованным еще Аристотелем, чем легче предмет, тем медленнее падает. Значит, каждая из двух половинок будет падать медленнее, чем не распиленная целая. Пусть даже они летят рядом. Так близко, как будто их и не пилили. Выходит, что незримая черта тормозит падение, а если мы предположим таких распилов множество, то затормозим падение совсем. Мысленным разделением можно заставить свинцовую дробь зависнуть в воздухе!» С этим бредом острый ум Галилея не мог мириться. Он сделал единственный вывод, достойный человека разумного, — скорость падения не зависит от веса! Пусть все глаза залепит тополиный пух! Почему он летает? Не важно!

Этот невероятный вывод на целые столетия обогнал научную мысль и дал толчок почти всем современным открытиям человечества.