«Справа налево» читать онлайн

Александр Викторович Иличевский

СПРАВА НАЛЕВО

ЗРЕНИЕ

Притяжение гор и людей

(про пространство)

6 декабря 1988 года профессор МФТИ, начальник отдела Физического института АН Сергей Анатольевич Славатинский, один из руководителей проекта по изучению космического излучения, перед отъездом в Москву устроил для аспирантов посиделки на высокогорной Нор-Амбердской лаборатории. Дав последние напутствия, С.А. поднял рюмку кизиловки: «Каждый раз, когда уезжаю из Армении, что-нибудь нехорошее происходит… Позапрошлый раз ногу вывихнул. Прошлый — перестрелка в аэропорту…» — «А вы, Сергей Анатольевич, не уезжайте», — сказал один из аспирантов. Изобретатель рентген-эмульсионного метода регистрации космических лучей, разработанного на Тянь-Шане и Памире и апробированного на Арагаце, улыбнулся и кивнул: «Да, пора уже остаться навсегда».

Нор-Амбердская лаборатория расположена на высоте 3800 метров у небольшого озера, чья сизая рябь открывается после серпантинного подъема среди ярусов альпийских лугов, обильно усыпанных труднопроходимыми грудами камней. Озеро застилается несущимися клочьями облаков, и влажный холодный ветер пронизывает до дрожи, когда, привыкший к равнинной жаре, вылезаешь из машины в шортах и майке. На такой высоте температура воздуха падает вдвое, и уже чувствуется горная болезнь — десять шагов вызывают затрудненное дыхание, в ушах появляется тихий нудный звон. Он исчезает, когда укладываешься спать на станции, укрываешься с головой тяжеленным, схожим по весу с куском асфальта, шерстяным одеялом и проваливаешься в беспробудный сон, глубокий настолько, что поутру не сразу вспоминаешь не только место, где находишься, но и себя самого. Таковы сны на Арагаце, который сам похож на сон — пустынный, елово-синий. Зимой склоны самой высокой горы современной Армении завалены снегом и доступны только вездеходу с закрепленными по бортам бревнами, используемыми для преодоления особенно глубоких рвов. Двадцать три года назад этот самый вездеход, значительно менее обтерханный, прощупывая заснеженный склон фарами, прибыл за Славатинским. После проводов научрука утром следующего дня один из аспирантов проснулся от страшной тряски. Ничего не соображая, он выбежал в пляшущий под ногами холл и увидал, как собранная из медных пластин полуторатонная люстра, раскачиваясь от упора до упора, долбит потолок. Первая его мысль была абсурдной: сошла лавина, и на озере треснул лед. Но всё оказалось страшней, невообразимей: треснули горы, и раскололось нагорье — в течение полуминуты были разрушены Спитак и сотни сел, погибло больше 25 тысяч человек.

На следующий день армянская молодежь Москвы с активистами МФТИ организовали вылет студенческого отряда на спасательные работы. Спали в солдатской палатке на полторы сотни человек. Разборы завалов велись круглосуточно. Удары кувалд и ломов раздавались день и ночь. Каждые двадцать минут по земной коре, на которой прежде стояли города, а теперь — десятки лагерей спасателей, и ютились оставшиеся без крова горожане, из самых недр бил гигантский тектонический «молот». После каждого удара людей швыряло из стороны в сторону. Обезумевшие от горя женщины бродили вблизи развалин.