«Зимняя гонка Фрэнки Машины» читать онлайн

Дон Уинслоу

Зимняя гонка Фрэнки Машины

1

Трудновато мне живется.

Это первое, что приходит в голову Фрэнку Макьяно, когда в три сорок пять утра его будит трезвонящий будильник и он, скатившись с матраса, встает голыми ногами на холодный деревянный пол.

Так и есть. Трудновато ему живется.

Не надев тапочек, Фрэнк шлепает по деревянному полу, который собственными руками отдраил песком и отлакировал, в направлении душевой кабинки. В ней он задерживается всего на пару минут, а дольше и не нужно: затем-то Фрэнк и стрижет свои седые волосы «под ежик».

– Возни меньше, – говорит он Донне, когда она сетует на его прическу.

За тридцать секунд Фрэнк успевает высушить голову; потом затягивает полотенце на талии, ставшей шире, чем ему хотелось бы, бреется и чистит зубы. Его путь в кухню проходит через гостиную, где он берет пульт, нажимает на кнопку – и во всю мощь звучит: «Che gelida manina». Одно из преимуществ одинокой жизни – возможно, единственное преимущество одинокой жизни, думает Фрэнк, – состоит в том, что можно слушать оперу в четыре часа утра, и никто тебе слова не скажет. К тому же дом построен на славу, с толстыми стенами, как было принято в старые добрые времена, поэтому даже на рассвете соседей не беспокоят любимые оперные арии Фрэнка.

Фрэнк покупал абонемент на двоих в оперный театр Сан-Диего, и Донна по доброте своей прикидывалась, будто получает большое удовольствие, сопровождая его туда. Она даже делала вид, что не замечает, как он плачет в конце «Богемы», когда умирает Мими.

Вот и теперь по пути в кухню он поет вместе с Викторией де Лос Анхелес:

Фрэнк любит свою кухню.

Он сам выложил пол классической черно-белой плиткой и с помощью приятеля-столяра сколотил стол и шкафы. В антикварном магазинчике Маленькой Италии ему посчастливилось найти колоду для рубки мяса. Когда он купил ее, она ни на что не годилась – высохла и начала трескаться, – и ему потребовалось несколько месяцев, чтобы привести ее в первоначальное состояние. Однако он любит ее за трещины, за старые щербинки и шрамы – «знаки отличия», как он их называет, оставшиеся после многих-многих лет верной службы.

– Послушай, люди пользовались ею, – отвечал он на вопрос Донны, почему бы не купить новую, которая ему вполне по карману. – Подойди поближе и понюхай, вот здесь крошили чеснок.

– Итальянские мужчины и их матери, – заметила Донна.

– Моя мать замечательно готовила, – отвечал Фрэнк, – но настоящим поваром был мой старик. Он-то меня и научил.

И еще как научил, подумала Донна. Что бы ни говорили о Фрэнке Макьяно – а он может быть настоящей занозой в заднице, – но готовить он умеет. И еще он знает, как надо обходиться с женщиной. Эти два достоинства, наверное, между собой связаны. Так или иначе, но эту мысль Донне внушил Фрэнк.

– Заниматься любовью все равно что готовить хороший соус, – сказал он как-то в постели, отдыхая от ласк.